Дела обстоят так: обычный частный сектор в заледеневшем Минске. Кое-где можно встретить редкого прохожего, который даже не посмотрит в твою сторону при встрече — настолько ему плевать на то, что происходит вокруг. Посреди элитных, полуэлитных и самых обычных будынин есть один дом, который ничем не выделяется на фоне остальных внешне, зато примечателен тем, что скрывается за кирпичными стенами.

Квартирантов здесь пятеро. Один из них — Илья — ведет по высоким ступенькам, законопаченным крепкой ледяной коркой настолько, что несколько копчиков уже проверили порог на прочность.

«Это место — такая молодая энергетика, куда стекаются все музыканты из разных групп. Те люди, которым нужно найти музыку, но уставшим от простых аранжировок и популярных решений».

В общем, как-то неожиданно для хозяина дома, в котором раньше был офис банка, это место превратилось в творческий кластер, в котором постоянно бурлит мысль и на свет появляются самые неожиданные идеи. А люди, которые здесь бывают, — музыканты самого разного уровня и убеждений, которые вместе пытаются создавать здесь что-то, что принесет им не иллюзорное, а вполне конкретное счастье.

Этот дом никогда не бывает пустым или тихим, здесь все время что-то происходит. Кто-то играет в подвале — там оборудована полноценная репетиционная точка. Кто-то тусуется на верхнем этаже — там ребята сделали студию звукозаписи и пытаются вытянуть максимум из современных технологий, чтобы музыка заиграла новыми красками. В общем, пока весь этот частный сектор, надежно упакованный снегом и безразличием, посапывает в зимней спячке, здесь все бурлит круглые сутки.

---

Илья

— Музыкой я занимаюсь лет 12. Нигде этому не учился, но всегда испытывал потребность. Однажды взял в руки гитару — так этот ключевой момент и наступил. Начал обзаводиться всяким оборудованием: комбики, гитары… Так меня перестали любить соседи снизу в доме, где я жил с мамой и папой. У меня вдохновение придет в шесть утра, а они прибегают неумытые в халатах и кричат, что будут собирать документы на мое выселение. Я долго боролся с тем, что мешаю кому-то жить… Хотя соседке сверху все-таки нравилось то, что я делаю. Однажды она нашла меня во «ВКонтакте» и сказала, что я очень изменился в плане музыки за несколько лет.

Я понял, что в квартире у меня жить не получится, и решил снимать дом. Первый дом, который мы сняли, находился в Новинках — там до этого была протестантская церковь. Хороший хозяин, большая площадь… У меня много друзей, и они сразу навезли в это место 4 киловатта оборудования — мы начали репетировать. В самой большой комнате делали кинопоказы, концерты: мантры, хардкор — все на свете. Еще я нашел ребят, которые искали помещение для паяльного кружка. Одну комнату выделили им для аренды — 18 человек сидели в этой комнате и занимались звуковым маньячизмом.

В итоге из Новинок мы съехали: во-первых, сидеть на месте надоедает и хочется перемен, а во-вторых, об этом месте как-то слишком много людей узнало — мне от этого стало дискомфортно, потому что хотелось больше интима. Нашли вот это местечко, отыскали соседей, обустроили студию, завезли колонки, барабаны и с тех пор живем здесь.

Хозяин этого дома — мужчина по имени Дима. Он очень смешной и разговаривает так (хрипит. — Прим. Onliner): «О, здравствуй! Где деньги?» Я знаю, что в этом доме в свое время был офис банка, но, наверное, недолго. Хозяин постоянно приходит, что-то тут чинит, но нас, в принципе, никак не порицает и не ругает. Ну и мы вроде бы никому не мешаем. Вот там живет бабушка практически глухая, и ей все равно. С другой стороны — маленькая мастерская по ногтям, а вот там — нежилое помещение. А по диагонали живут друзья — музыкант моей первой группы.

Раньше я работал в банке и управлял программистами. На третий год я понял, что больше так не смогу. Сначала мне было очень интересно, я учился новому, но однажды понял, что мне скучно. Начал двигать свою тему. Теперь я играю на гитаре и устраиваю концерты, занимаюсь фестивалем Emergenza в Беларуси, делаю музыкальные проекты в минском планетарии.

Когда ушел из банка, было тяжело. Не сказать чтобы у меня была богатая семья, но всегда на все хватало: на гитары, на примочки. В банке мне платили достаточно, и я покупал еще больше гитар. В общем, с деньгами у меня были непонятные отношения, и я транжирил их туда-сюда. А потом наступил этап, когда практически ничего не осталось, и я очень этому рад, потому что научился ценить копеечку и своими силами искать деньги: начался фриланс, пошла разработка сайтов, появились разные варианты по организации концертов.

Здесь мы можем записывать людей, помогать им со сведением и мастерингом. Хотим экспериментировать, делать необычные, интересные вещи. Когда я устраивал отбор на фестиваль в прошлом году, через меня прошло 60 белорусских групп, а в этом — 90. У меня с ними достаточно плотная работа: хожу на репетиции, там мы обсуждаем, как сделать их музыку лучше. Бо́льшая часть этих групп, чувствуется, ищет свое уникальное звучание. У многих проблема в том, что они не понимают, как рождается звук. А здесь у нас навалом всяких примочек, которые мы можем использовать.

Я тут самый грязный. Наверное, потому, что самый младший. Меня ребята за чистоту гоняют очень крепко, и мы иногда ругаемся. Но сейчас вроде бы у нас все пришло в баланс, и питаемся мы достаточно по-коммунистски: есть общая полка с макаронами, гречкой, рисом. Любим готовить и пить чай. Мне вообще прикольно жить вместе. Такая тема сложилась, что постоянно общаешься с новыми людьми, знакомишься с ними, и постепенно это превращается в нужду: мне постоянно нужно с кем-то трындеть. И здесь я начинаю доставать ребят. Мне очень комфортно жить в такой коммуне. У нас есть общая тема — музыка, и мы можем говорить об этом часами, а потом пойти репетировать вместе.

Я постоянно задумываюсь о будущем. У меня есть долгоиграющие планы, есть мечты. Самая главная мечта — чтобы у меня был замок на отдельном острове и чтобы туда, как в этот дом, приезжали музыканты и мы там вдали от лишней суеты могли творить и самосовершенствоваться.

Сергей

— Когда-то давно я жил в частном доме в Борисове, и у меня была доска, на которую я натянул лески. Просто очень хотелось гитару, но родители долго мучили меня тем, что нужно пойти на баян. Я сопротивлялся и не пошел, а после нескольких лет игры на этой доске они сжалились и купили мне борисовскую гитару. Песни Цоя, школа и все такое…

Потом я поступил в иняз и пять с половиной лет мучил всех преподавателей. В итоге домучил их до того, что меня выгнали с госэкзаменов. Больше я не вернулся и диплом так и не получил. Музыка была со мной все это время. Уже на первом курсе я нашел ребят и начал играть на бас-гитаре, потому что гитаристов было валом, а бас-гитаристы — в дефиците. До сих пор я играю на этом инструменте.

Я никогда не жалел о том, что у меня не сложилось с инязом и испанским языком. Потому что жизнь как-то сразу понеслась вперед, и у меня никогда не было желания остановиться и задуматься: «Может, нужно окончить университет, прибить эту бумажку в туалете?» Зачем это? Не получилось и не получилось… Зато благодаря инязу я умею учиться, узнал много хороших людей и, в принципе, могу вытащить из своего пассива испанский и на нем разговаривать. Думаю, что он мне пригодится.

Был хардкор, был панк. «Резервация», Cosmopolitan… Приглашали студийным музыкантом. Потом меня плавно перетянули Жора Колдун и Аня Шаркунова — нас затянуло в глубокую попсу, из которой я быстренько слинял. Прочухал, что это такое, и сказал: «Ребята, все…» Денег не было вообще — это была первая причина, по которой я сказал «досвидос». Я готов играть много, но за такие деньги…

Это место, где можно реализовать свои музыкальные фантазии, на которые я не решался до этого. С другой стороны, здесь живут прекрасные люди — тебя могут окутать невероятной теплотой и дружеской, домашней поддержкой. Как будто я сейчас и не в Минске, как будто я попал в то время, когда жил в общежитии, в котором собрались все самые классные ребята. Здесь примерно такая же семья — ты можешь реализовываться в совершенно неожиданных идеях, которые до этого осмеливался только прокручивать в голове, а потом — раз! — и за вечер все это оформил.

Если постоянно держать в голове мысль о том, что музыкой не заработаешь, наверное, так оно и будет. Да, у нас очень сложная площадка для того, чтобы зарабатывать, у нас нет возможностей, народ как-то странно к этому относится. С другой стороны, я все время думаю: как сделать так, чтобы все эти минусы, белорусский музыкальный контекст использовать наоборот?

Я вижу, что вкус развивается, люди стали другими, выросло новое поколение, которое смотрит на Запад. Им нужно больше впечатлений в музыке: люди могут все скачать в интернете, и наступает время, когда людям нужны живые впечатления. Я думаю, что за ними будущее. А что, если не классная музыка, может привести к новым и ярким эмоциям?

Ирэна

— Когда-то Алексей Ворсоба сказал мне, что нашел бас-гитариста для нашего дуэта. Мы поехали знакомиться с Ильей и узнали, что у него есть дом, а там — студия, где можно репетировать. В итоге у нас образовался квартет с правильной, хорошей энергетикой, и теперь нам всем очень хочется сделать интересную штуку — такую, какую раньше никто не делал.

Здесь мы проводим очень много времени. Были периоды, когда мы репетировали по пять часов каждый день. Сейчас график не такой насыщенный: мы собираемся два раза в неделю и играем по три часа. За это время мы успели записать пять композиций, сделать клип и составить концертную программу. Недавно Международная корпорация врачей, которая скоро приедет в Минск на симпозиум, пригласила нас. Нас нашли через интернет — это круто!

Моральная усталость — это самая ужасная вещь, и я стараюсь никогда об этом не думать. Если думать про нее — это конец. У меня было восемь музыкальных проектов, и некоторые из них продолжаются до сих пор, так что лучше вообще не задумываться о том, что в очередной раз нужно все начинать сначала. Я стараюсь, как гедонист, ухватить только вкусные вещи. Я — человек процесса, не только результата. Больше кайфа, меньше напрягов — если такой баланс соблюдается, тогда можно работать.

Бытовые вопросы, вопросы заработка — очень тягостные. Мы с группой Warsoba заявили о себе в прошлом году, и нашу музыку очень любят крутить на официальных радиоканалах: с начала нового года я записала уже шесть интервью, и еще два на подходе. Но это ничего не гарантирует. Получается, тебя могут бесконечно крутить на каналах, но никто из другой сферы о тебе не знает и не слышит.

Когда ты не имеешь возможности петь, у тебя наступает очень странная жизнь: тебе все время как будто чего-то не хватает, ты все время идешь на одной ноге, ешь одной рукой — короче, очень некомфортная штука.

О будущем мы думать не перестаем, и многие музыканты хотят уехать из страны. Не уверена, что это какой-то большой секрет: об этом говорят и думают все. И у меня есть такие мысли. Во-первых, для меня проблема, когда в течение месяца не случается концертов. Ты находишься в состоянии недоразумения. Что с тобой происходит? Это твоя проблема? Или что-то в мире не так? И как человек уверенный, я предполагаю, что проблема не во мне. Может быть, это наглое заявление…

Я дышу нашей песней. Это больше, чем вопрос языка или культуры. Это вопрос материнского капитала — наша этническая культура. Мне вообще очень сложно представить, как можно существовать, оторвавшись от родной земли. Это не ностальгия, это какой-то биологический уровень — связь, которую я не собираюсь разрывать. Это источник хороших эмоций и счастья.

Алексей

— Это прекрасное помещение для репетиций. Здесь происходит огромное количество коллабораций. В каком-то смысле это культурный центр, в котором пересекаются совершенно разные музыканты, знакомятся друг с другом. Насколько я понимаю, это помещение практически не пустует.

У меня есть несколько проектов. Есть ли у меня время вне музыки? Нет. Все время бодрствования я отдаю либо семье, либо музыке. Надеюсь, что семья получает достаточно меня. Да, случаются частые отъезды, и тогда меня просто физически нет рядом. Но когда я есть, стараюсь максимально много отдать родным. Все, что связано с ребенком, я пытаюсь взять на себя, когда рядом.

Музыкант в Беларуси? Есть очень много разных историй, и ситуации могут быть разные — я, например, не вовлечен ни в какие государственные проекты, которые стабильно финансируются. Мне все время приходится искать эти деньги. Что касается меня… Это, наверное, больше похоже на какую-то партизанскую деятельность, потому что Port Mone или Minsk Improvisers Orchestra через свои эстетические щупальца каким-то образом тормошат белорусский контекст. Мы пытаемся проникать сквозь различные запреты к ощущению свободы слушателя и намекать на образование.

Сложный уровень музыки намекает на то, что нужно самообразовываться. Но человек соглашается на это нелегко, его нужно подталкивать. Это можно сравнить с тем, как воспитывать ребенка. Надо очень много провоцировать, объяснять и тратить на это силы. К тому же взрослые люди еще более инертны.

Иногда я сталкиваюсь с разницей в профессиональном уровне. Однажды ребята после репетиции сказали: «Наша жизнь никогда не будет прежней». Это вопрос образования и самообразования. Мне до недавнего времени казалось, что все, что я наработал, было результатом самообразования. И только недавно я стажировался в Варшавской консерватории и там познакомился с первым человеком, которого действительно называю своим преподавателем. Это Кшиштоф Книтель. Он очень сильно повлиял на меня, и я очень ему благодарен. Думаю, что без Кшиштофа я шел бы к нынешнему положению вещей несколько лет.

Вся информация, которая содержится в Минске, есть и в Праге, и в Нью-Йорке. У нас очень много музыкантов пострадали из-за того, что они практически безвылазно находятся здесь и не участвуют в мировом контексте. Это ужасно большая проблема, которая влияет и на музыкантов, и на слушателей. Это влияет на всю страну.

Что для меня музыка? Год назад я бы с легкостью ответил на этот вопрос… Для меня музыка — это попытка работать с обществом, быть вместе и направлять наше общее волеизъявление к улучшению, демократизации и образованию.

Андрей

— Я здесь живу почти полгода. Илья пригласил меня, а я посчитал, что это оптимальный вариант: репточка прямо под домом очень стимулирует процесс. Если тебе нужно ехать на репетицию 40 минут на троллейбусе, иногда просто становится лень. Это демотивирует.

Сказать, что это хиппи-коммуна, наверное, будет неправильно. Это неформальная музыкальная тусовка. Ее формат настолько неопределенный, что я не могу сказать про него ничего конкретного. Для меня это прежде всего дом. Сначала не все здесь нравилось — например, ночные репетиции. Но потом мы путем компромиссов и диалогов этот вопрос уладили. С тех пор меня здесь все устраивает.

На репетиции уходит полтора-два часа в день, а все остальное время я занимаюсь бытовыми делами и всякими подработками — музыкальными и немузыкальными. Основного места работы у меня нет. Около года я работал в группе Irdorath, но недельки три назад покинул этот коллектив. Что случилось? Накопилось… Это были вопросы и музыкального характера, и морального. В общем, я подумал так: раз это больше для меня не работа, я займусь чем-нибудь другим.

Если ты отдал коллективу пять или больше лет, уходить тяжело. Но я пришел на все готовое, хоть и пришлось осваивать новую технику игры. Вопрос в творчестве стоял остро: я хотел музыкального развития, а его не было — был только фестивально-концертный конвейер. Финансовый стимул мне бы не помешал, а фестивальный сезон — бац! — и закончился.

Для этого нужно жертвовать многими вещами. У меня, например, нет стабильной работы и нет семьи. Скажем так, создавать семью у меня цели нет, потому что она определенно связана с музыкой: я хочу хорошо играть и быть востребованным музыкантом, и для этого у меня сейчас есть все условия. Мое будущее? Концерты, гастроли, фестивали. Надеюсь, что когда-нибудь я смогу позволить себе зарабатывать музыкой столько, чтобы купить себе с ходу в магазине новую барабанную установку Yamaha, не смотря на ценник. Пока до этого далековато.

Читайте также:

• «У кого-то руки уже опустились, а у меня они до сих пор как в тайской стоечке». Сложная жизнь простых людей с одной минской «репточки»
• «Хочется, чтобы западные рэперы „байтили“ у нас». Рассказ о людях, которые пытаются «перевернуть игру» в мире фастфуда

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by