Действующие лица

Настоящих имен и лиц в этой истории мы постараемся избегать: людям надо жить дальше. Возможно, у них все еще как-то образуется (хотя мы теперь слабо представляем как).

Малыша условно назовем Васей. Он «новогодний подарок», родился 1 января 2019 года.

Его мама пусть будет Оля, папа — Сергей. Они официально расписаны, им 18 и 19 лет соответственно. Оба воспитывались в интернатах, учились в ПТУ.

Еще одно действующее лицо этой драмы — 37-летняя Галина из Минска. Именно она всерьез заинтересовалась судьбой ребенка, готова забрать его.

Персонажи второго плана (которым предстоит принимать самое важное решение) — государственные органы. Они руководствуются своим перечнем приоритетов, главный из которых — чтобы Васе было максимально хорошо. Но это не линейное уравнение, все сложно.

«Надоело, что ребенок вечно ноет»

Итак, в начале февраля в Костюковичах во время планового осмотра медсестра заметила на Васе (ему был месяц) синяки и ссадины. Масштабы и характер повреждений не описываются, но их оказалось достаточно, чтобы медработница добилась доставления ребенка в больницу. С ним туда отправилась мама.

Местному телеканалу на следующий день удалось пообщаться с Олей. Она объясняла: «Мужу надоело, что ребенок вечно ноет. Подхватился и избил… Я спасала. Меня тоже пихал, синяк поставил…»

Сразу уточним: это не окончательная версия произошедшего.

Как полагается в таких случаях, включилась госмашина. Органы опеки принялись выяснять обстоятельства. В комиссии по делам несовершеннолетних сказали, что изучается целесообразность изъятия ребенка из семьи. СК начал свою проверку (о ее результатах расскажем отдельно). Замаячило настоящее уголовное дело.

Василия пока определили в могилевский Дом ребенка. Формальным основанием для этого стало заявление родителей, они сообщили, что у них временно отсутствуют условия для проживания сына. Назначили срок пребывания — полгода. Он истекает 8 августа, к этому дню надо что-то решить.

Внезапно: «Хочу усыновить»

Эта женщина заявила о себе неожиданно. На днях написала в редакцию, что ее беспокоит судьба ребенка, на то есть причины. Какое отношение имеет к Василию? Никакого. Но хотела бы иметь.

Вообще-то, Галина появилась в этой истории еще в феврале, просто не выпячивала себя. Когда все уже прокомментировали новость, отшумели и переключились на другие мировые проблемы, Галина не переключилась.

— Прочитала на вашем сайте, порыдала… — женщина вспоминает, как развивались события для нее. — На следующий день выяснила, где находится ребенок, узнала, что ему требуется. Купила, отвезла в Костюковичи несколько пакетов — там подгузники, одежда и прочее…

Затем продолжила ездить уже в могилевский Дом ребенка, куда определили мальчика.

— Про меня знают и в Костюковичах, и в Могилеве, — говорит Галина. — Я неоднократно звонила и приезжала, общалась с работниками медучреждений и исполкома. Там знают про мое желание усыновить этого ребенка или оформить опеку.

Женщина спокойно и внятно отвечает на наши бестактные вопросы, которые полагается задавать в подобных случаях. (Хотя кто его знает, какие надо задавать… Мы ни разу с таким не сталкивались.)

37 лет, разведена, есть 4-летний сын. У Галины два высших образования: юридическое и экономическое. Руководит бухгалтерской фирмой в Минске. Бизнесу уже больше 10 лет, он нормально себя чувствует, разваливаться не собирается. Жилье в столице есть (больше одной квартиры), транспорт тоже, имеются и другие финансовые активы. Женщина говорит, что вполне способна финансово обеспечить себя и сына. И Василия. Месячный доход в разговоре определила в 5—7 тыс. рублей.

— Руки-ноги на месте, медицинские противопоказания для того, чтобы быть приемным родителем, отсутствуют, в сектах не состою… — перечисляет она. — В общем, все у меня нормально. Некоторые друзья шутят: «Лучше меня усынови».

Но с чего вдруг?! Как вообще возникла идея забрать Васю?

— Глобальная идея усыновить ребенка возникла у меня давно, — объясняет Галина. — Морально и материально я к этому готова, знаю, на что иду. Да, я не знала ничего об этом ребенке, в том числе здоров ли он физически и психически — для меня это не важно… Также я понимаю, что по мере взросления у любого человека могут проявиться какие-то качества, особенности, и к этому тоже надо быть готовым. Знаю, что усыновители должны проходить обучение — там затрагиваются эти нюансы.

Да, многие задаются вопросом: вдруг ребенок будет развиваться не так, как хотелось бы? Я сама себе говорю, что у идеальных родителей могут быть неидеальные дети, и наоборот. Сюрпризы может преподнести и родной ребенок, и приемный. Моя же задача — предоставить максимум возможностей. Как бы покорректнее сказать… В данном случае я могу дать более выгодные стартовые условия, чем биологические родители. Как бы то ни было, меркантильные моменты играют роль. Ребенку будут доступны бассейн, языки, спорт, музыка, прочие «развивашки», поездки на море и так далее…

Галина гарантирует: второму ребенку даст те же возможности, что и родному сыну.

Впрочем, на этом этапе она больше обеспокоена не тем, отдадут ли ей чужого ребенка. Она боится, что его отдадут родителям:

— Насколько знаю, девушку после колледжа распределили куда-то в район. Представьте, что будет, если они увезут туда сына. Что там с ним будет происходить, как это проконтролировать?..

— Как быть с Олей и Сергеем? Представьте: появились вы и хотите забрать их сына. Они же живые люди…

— Я полагаю, они просто не созрели пока, чтобы быть родителями. Если бы ребенок был им небезразличен, то как-то проявили бы себя. По крайней мере чаще приезжали бы к нему. Насколько я знаю, отец в Доме ребенка не появился ни разу. Мама приезжала несколько раз…

Впрочем, Галине не дано право считать такие визиты. Это дело специальных организаций. Как бы то ни было, сейчас Ольга и Сергей не лишены родительских прав.

Едем смотреть стартовые условия

Канава, поле, за полем виднеется старый Глуск. Это те самые стартовые условия, которые видны через треснувшее окно общежития. И которые намерена переплюнуть Галина.

Здесь выделили комнату Оле, выпускнице строительного ПТУ.

Это милая реликтовая общага из семидесятых — очень чистая, очень застланная клееночкой и очень бедная. (У многих из нас с такими стартовыми условиями связаны самые теплые воспоминания.)

Мы примчались за тридевять земель в маленький райцентр, куда распределили девушку после колледжа. Ольга назначила нам встречу, но не пришла, телефон поднимать перестала. От безысходности скребемся в фанерную дверь ее комнаты, никто не отзывается. Бывает: засмущалась, испугалась…

— А она отказалась от комнаты, — сообщает по телефону комендант общежития Брониславовна. — Должна вот прийти ко мне в час, отдать ключ. Если не обманет.

Ждем. Не пришла.

Олю находим на стройке: ее русая голова, ничуть не напуганная и не смущенная, торчит из окна почти готового многоквартирного дома на третьем этаже. Девушка уже неделю трудится тут штукатуром и, похоже, должностью довольна.

— Меня после интерната хотели на швею отправить учиться, но я на штукатура-маляра пошла, мне это больше нравится, — рассказывает девушка. — Хотя я и шить умею, и на машинке, и крестиком вышиваю. И читать люблю, в основном романы любовные.

Вот такой человек эта Оля.

 

Вообще-то, задерживаться на нынешней работе она не собирается: ей надо растить сына. Не сомневается, что отдадут, говорит, что мечтает об этом моменте. Рассказывает про детские книжки, которые купила заранее, — стоят на полке, пыль с них протирает.

Говорить про день, с которого начались все эти проблемы, не хочет. (Она вообще держится довольно уверенно, если что-то не хочет рассказывать — так и говорит: «Не скажу».) Но сообщает: Сергея простила, он вставал на колени, извинялся.

— К сыну я ездила, когда могла. Но у меня сейчас-то работа почти без выходных, а до этого на учебе была. Последний раз в конце июня ездила. Он узнает меня, когда уезжаю, плачет. И я уезжать от него не хочу, хочется там остаться… Никому ребенка не отдам.

У Оли в деревне неподалеку есть мама (у нее инвалидность), у мамы — дом. Девушка поселилась пока там, на работу в райцентр каждое утро подвозят знакомые — удобно. Только в доме том никаких условий, отключена вода и висит долг за «коммуналку». В общем, ребенка туда не принесешь.

А куда?

У Оли есть простой план без слабых мест: в начале августа она отправляется в Костюковичи, где стоит пустая однокомнатная квартира в новеньком доме. (Это «сиротское» социальное жилье, выделенное мужу Сергею, оттуда Олю с сыном увозили в больницу. Правда, на квартире этой тоже долг и отключен свет.) Наводит там порядок, показывает квартиру комиссии. Потом Васю отдают, она уходит в настоящий отпуск по уходу, и наступает счастье.

Осталось, чтобы в это светлое будущее поверили органы опеки.

— А где Сергей?

— В России на заработках, первый раз. Не, развести не должны, он же с моим отчимом поехал, там все нормально. Месяц будет там работать, а месяц тут. Денег хватит.

«В связи с отсутствием состава преступления»

Кстати, чем кончилась проверка, которую проводил СК? Здесь рассказали, что первоначальная информация о побоях, нанесенных ребенку, в ходе проверки не нашла подтверждения. Уголовное дело не возбуждалось в связи с отсутствием в действиях Сергея состава преступления.

Что касается повреждений на теле, то в СК ссылаются на результаты экспертизы: синяки могли образоваться от легкого надавливания пальцами, а царапины ребенок мог нанести себе сам ногтями. Повреждений от удара или падения не выявлено.

Не выплеснуть младенца

У отделов образования двух районов, которые оказались вовлечены в эту историю, свои резоны. Здесь твердят: важно использовать все возможности, чтобы ребенок остался в биологической семье. При этом надо обеспечить его безопасность и возможность нормального развития. Как показывает практика, нет в мире ничего сложнее, чем увязать эти условия.

Заберешь из семьи до того, как что-то случилось, — тебя распнут: «Изверги, отобрали ребенка у живого человека». Заберешь после — тоже распнут: «Куда смотрели раньше?»

Что до конкретного Васи, то время его пребывания в Доме ребенка истекает. В разговорах с нами никто так и не выразил уверенности относительно надежности родителей и их реальной адаптированности к жизни в обществе. Выглядят нормально, с алкоголем проблем нет, но, но… Впрочем, про то, что они безнадежны, ясное дело, тоже никто не сказал.

Какое будет принято решение 8 августа, непонятно. Как бы не пришлось продлить срок…

Относительно опасений Галины по поводу судьбы ребенка в случае, если его увезут куда-то «в глушь», педагоги говорят: «Думаете, мы этого не боимся? Поэтому и контролируем от и до».

Ничего не говорит только самая главная сторона этой эпопеи — младенец, который лежит сейчас в Доме ребенка и вообще не в курсе, какая каша вокруг него варится.

Читайте также:

• Изучаем популярные модели легких колясок
• «Если бы я мог выбирать из всех детей мира, я бы выбрал тебя». Часто говорите такое своему ребенку? Надо чаще
• Непростой конфликт: минчане обвиняют детский дом в плохом обращении с детьми, органы опеки — семью в ангажированности

Наш канал в «Яндекс.Дзен»

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by