Лада. «Давайте вы придете с красным маникюром, чтобы сдать зачет, я его люблю»

Девушке 22 года. У нее есть работа в финансовом секторе, а еще — длинные волосы и хорошая фигура. Логика подсказывает, что три эти характеристики не могут оказаться в одном ряду без бэкграунда. У Лады он есть. Когда-то она приходила на работу, а коллеги постарше замечали не ее достижения, а слишком яркие тени, духи и верхнюю одежду, подчеркивая, что «девушку нужно раздеть».

— Это поведение началось еще в школе, но осознанность ко мне пришла уже на работе, — рассказывает Лада. — Был случай, когда мы приехали на не сильно современное предприятие, чтобы договориться по вопросу с человеком. А там сидят мужчины, которые позволяют себе отпускать замечания про молодую-симпатичную даму. Один директор предложил меня раздеть. Это значило «снять пальто», но смысл явно вкладывался другой. Все остальные в помещении были мужчинами, так что он сделал оговорку: «Их мне раздевать не хотелось бы…» Мои коллеги уже взрослые, я ожидала, что кто-то из них что-то скажет: это же вызывающе. Но в итоге увидела только немую позицию: «Ну, ты же сама все понимаешь…»

Лада говорит, в привычной среде она такие замечания не игнорирует. В этой же ситуации девушка поняла, что отстаивание своих границ могло закончиться для нее плохо. И это — один из примеров моральной беззащитности.

— С этими людьми тебе придется трудиться, и представляешь ты не только себя, но и место своей работы, — объясняет девушка. — Другое дело, если человек находится с тобой на одном уровне. Тогда ему нужно отвечать.

Лада приводит недавний пример.

— Прихожу на работу. На меня наваливается коллега и «занюхивает» мои духи. Время — 8:35, я и так заведенная и ничего не хочу, особенно мужчину надо мной. Понятно, я возмутилась. Он отодвинулся, сказал: «Лада, я ничего не имел в виду, а то тут всякие феминистки напишут заявление в милицию». К чему это вообще, если мне просто по-человечески неприятно?

После предыдущей истории девушка вспоминает пожилого преподавателя из университета, который часто оценивал бюсты и маникюры студенток, а еще напоминал им о рождении детей.

— Все знали, что на первой паре он скажет: «Давайте вы придете с красным маникюром, чтобы сдать зачет, я его люблю». Это повторялось из поколения в поколение, люди понимали, что это что-то вроде шуток. Но если ты позволяешь себе отпускать их, это не значит, что они никого в аудитории не задевают. Хочется верить, что через 20 лет мы окажемся в Беларуси, где такой ерунды не будет. Это поведение считается нормальным у людей от 40 и старше, молодые же редко позволяют себе такое.

Лада объясняет, что для нее объективация — это разговор не о сексуальных желаниях одного человека, которые он проецирует на других. Это демонстрация власти в любой иерархии: например, в отношениях взрослого и молодого, начальника и подчиненного.

— Возьмем эту ситуацию с духами. Я не знала, как объяснить человеку, что сейчас он поступает неправильно. Понятно, если бы это был мой молодой человек, я бы не имела ничего против. Но почему незнакомый человек, которому я не давала согласия, думает, что может позволять себе такое?

Девушка считает, что объективация не заканчивается сексуальными намеками. Говорит, когда-то она накрасилась яркими тенями и пришла на работу. Кому-то из коллег это не понравилось, высказали мнение.

— Такое поведение со стороны приводит к самоограничению человека. В следующий раз девушка подумает, что ее не воспринимают серьезно из-за гардероба или косметики, и выбросит все, что окружающие считают сомнительным. Когда-то после похожих случаев я ходила на собеседование. Я не стала краситься и собрала волосы в хвостик, потому что знала, что интервьюер был мужчина. Просто этот стереотип есть в нашей культуре: если ты приходишь на работу молодым и красивым, то автоматически становишься легкомысленным. И вот, пока ты начинающий специалист, приходится подстраиваться под эти правила игры.

Некоторые друзья Лады в поступках ее коллег не видят ничего неприятного. Говорят: «Не реагируй так остро, это же мелочь», — и улыбаются на несогласие.

— Люди не понимают, что с этого все и начинается. Мы оправдываем простые шутки, это входит в культуру и не оценивается как сомнительное поведение. А оно укореняется и ведет к насилию. Это потом мы почему-то удивляемся, откуда в нашем обществе столько жестокости.

Лада аргументирует слова собственной историей, с последствиями которой она долго не могла справиться психологически.

— Во время студенчества я поздно ночью возвращалась в Минск из дома. Одноногий мужчина на остановке попросил провести его до дома. Я не стала отказывать, взяла костыли в одну руку, второй стала поддерживать его. Я чувствовала, что сзади в меня что-то упирается, но не придала этому значения. Мы оказались рядом с какой-то школой, из ее двора вышли двое мужчин, спросили: «Девушка, а что это мы тут гуляем непонятно с кем?» Я поняла, что это была ловушка. Бросила костыли на дорогу и убежала в общежитие. Подумала, что мне повезло. Но когда я сняла пальто, оказалось, что все оно сзади в сперме. Пока я вела мужчину за руку, он благополучно развлекался. В тот вечер я долго сидела и плакала, раза три сходила в душ. У меня просто не получалось отогнать от себя мысли, запах одеколона этого человека стоял поперек горла. Я месяц просила, чтобы кто-то встречал меня каждый вечер. В милицию не пошла, даже начала обвинять себя, что это я как-то неправильно поступила: темный парк, непонятный человек — чего ты, Лада, согласилась?..

— Синдром жертвы?

— Что-то похожее. Но почему я должна предугадать, что не должна делать, чтобы другой не поступал неправильно? Получается, чтобы исключить насилие и объективацию в мой адрес, я должна просчитать действия всех на земле. Может, этим людям проще не распускать руки и не отпускать пошлости в мой адрес?

Дарья. «Зачем тебе лично феминизм, если ты красивая?»

Девушка занимается образованием в сфере прав человека. Свою историю она начинает с рассказа о собеседовании на работу — случае, когда ее впервые заставили усомниться в собственных способностях.

— Это произошло год назад. У меня было отличное портфолио: я много где стажировалась, занималась наукой, знаний и навыков в юриспруденции точно хватало. И я пришла туда довольно хорошей юристкой. Меня встретил мужчина средних лет, рядом с ним сидела женщина. Я рассказала обо всем опыте, который у меня есть. Они меня слушали, кивали, задавали вопросы. Все было хорошо, пока они не сказали: «Ты как раз та, кто нужен нам в отдел. Но в отделе маркетинга очень не хватает красивой девушки, которая могла бы вести соцсети и стать их героиней». Я опешила. Сидела и понимала, что с этими людьми не о чем разговаривать: да, они, может, и принимают меня как специалиста, но в первую очередь оценивают внешность.

Девушка не знала, как на это реагировать. Ответила простым «Спасибо, я подумаю» — и вышла из кабинета.

— Я была как будто в каком-то другом измерении. У меня появилось чувство, что это я себя как-то не так веду или одеваюсь для этой работы, но зато мой образ подходит для героини соцсетей. На следующий день я позвонила и сказала, что готова работать юристкой, но от их предложения отказываюсь. Ничего не поменялось, мы так и разошлись. Только через время я поняла, что проблема на самом деле не во мне, — говорит Дарья.

В жизни девушки был и другой похожий случай. Тогда она проводила семинар на тему домашнего насилия и права и пришла к какому-то недопониманию с одним из слушателей.

— Спустя полтора часа ко мне подошел парень и сказал: «Мне все понятно, спасибо, но расскажи, зачем тебе лично феминизм, если ты красивая?» Мне до сих пор интересно, какой посыл человек вкладывал в это. Я еще раз рассказала, что феминизм — это не про красивых и некрасивых, это про то, что я не могу быть машинистом в метро. А по его мнению, более симпатичные девушки имеют больше возможностей благодаря внешности.

— Давайте поговорим о терминах. Мне кажется, многих людей часто пугает, что, если они скажут комплимент, это будет расценено как объективация. Где черта между этими понятиями?

— Здесь важно разграничивать, комплимент делают твоей красивой мини-юбке или ногам, которые из-за нее стали выглядеть длиннее. Если хвалят твои качества, на которые ты можешь влиять (например, красиво уложила волосы и теперь выглядишь отлично), — это комплимент. Но если чужой человек упоминает, какая ты сексуальная, рассчитывая услышать реакцию, понятно, что это другое. Кстати, объективация — это еще и про эйджизм. Молодой девушке чаще говорят сомнительные вещи — просто потому, что люди не чувствуют дистанции. Взрослая же женщина реже встречается с таким отношением. Когда тебе немного лет, у окружающих есть ощущение, что ты вряд ли дашь отпор. Мне кажется, тут остается только объяснять, почему для тебя это важно: люди просто могут не понимать, что говорят что-то не то.

— А что делать, если такие замечания отпускает человек, который выше тебя по положению или старше?

— Во-первых, понимать, что это только начало. Для себя я решила: зачем мне такая работа, если я каждый день буду испытывать стресс? Готова ли я, что человек перейдет от комплиментов к прямым действиям? Но мне легко говорить, у меня есть выбор. А что делать девушкам в маленьких городах? Помню историю, когда женщина, у которой есть семья и дети, терпела «подкаты» своего нанимателя. Уйти она не могла: работы больше нет, рассказать о его поведении страшно, потому что все в городе узнают. И она терпела. При таком стрессе любая работа мечты перестанет ею быть и станет просто средством к выживанию.

Дарья объясняет, почему в таких ситуациях девушка чувствует себя максимально некомфортно.

— Кажется, что все твои достижения и тебя как личность сводят к внешнему виду. Неважно, что ты нарабатывала годами, главное, что сейчас на тебе шикарная белая рубашка. Появляется чувство вины, что это ты какая-то неправильная и легкомысленная. И здесь начинается обесценивание себя, своей работы и эмоций. Я критически оцениваю свой макияж и одежду, но в следующий раз подсознательно могу стоять и думать: а что бы мне такое неяркое надеть, чтобы люди на меня не смотрели?

Что делать с объективацией, если это культурная норма?

Лада:

— Все начинается со школы. Родители мальчиков должны объяснять, что дергать девочку за косички — это не милая традиция. Если пресекать эти моменты в детстве, случаев физического и морального насилия будет меньше. Девочек тоже нужно учить говорить «нет» таким ухаживаниям: демонстрация силы — это не комплимент. К тому же я считаю, что уже сейчас можно кое-что изменить при приеме на работу. Если из резюме убрать графы про пол и возраст и оставить только характеристики человека, это было бы намного честнее.

Дарья:

— Я думаю, девушке нужно проанализировать моменты, когда случались сомнительные ситуации, и решить: а кто виноват в том, что произошло? Это сделало твое платье или бестактный человек? Этот синдром жертвы нужно в себе гасить. Вот захожу я в автобус в летнем платье, ко мне подходит мужчина и начинает трогать мои ягодицы и ноги. Это разве я его развратила? Люди, если вы видите красивую девушку с расстегнутыми несколькими пуговичками на блузке, это не посыл к странным намекам. Вспоминаю, что однажды после каникул преподаватель пришел в класс и сказал: «Парни, наверное, много читали, стали образованными, а девушки стали еще красивее». Я ответила, что тоже много читала, спокойно показала, что мое место с ними. Мне кажется, если человек идет на диалог, ему нужно объяснить две вещи: почему для тебя это важно и почему твою личность не нужно сводить только к внешнему виду.

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by